Из-за дальних гор, из-за древних гор Да серебряной плетью река рассекала степи скулу. Белый дрок в костер, бересклет в костер Над обрывом стою - Боги! Боги! Как берег крут! Мертвой свастикой в небе орел повис Под крылом кричат ледяные ветра. Я не вижу, но знаю - он смотрит вниз На холодный цветок моего костра Мир припал на брюхо, как волк в кустах, Мир почувствовал то, что я знаю с весны - Что приблизилось время Огня в Небесах, Что приблизился час восхождения чёрной Луны. Я когда-то был молод - так же, как ты. Я ходил Путем Солнца - так же, как ты. Я был Светом и Сутью - так же, как ты. И был Частью Потока - так же, как ты! Но с тех пор, как Она подарила мне взор Леденящие вихри вошли в мои сны И все чаще мне снились обрыв и костер И мой танец в сиянии чёрной Луны Я готов был собакой стеречь ее кров Ради счастья застыть под хозяйской рукой Ради права коснуться губами следов Мне оставленных узкою, легкой стопой А ночами я плакал, и бил себя в грудь. Чтоб не слышать, как с каждым сердечным толчком Проникает все глубже, да в самую суть Беспощадный, холодный осиновый кол Бог мой, это не ропот - кто вправе роптать, Слабой персти ли праха рядиться с Тобой, Я хочу просто страшно, неслышно сказать - Ты не дал, я не принял дороги иной, И в этом мире мне нечего больше терять, Кроме мертвого чувства предельной вины - Оттого я пришел сюда петь и плясать В восходящих потоках сияния чёрной Луны! Я пришел сюда из-за дальних гор Ибо ныне я знаю, что делать с собой В шесть сторон кроплю, обхожу костер Подношу к губам горьких трав настой Бог мой! Свастикой в небе орел повис Под крылом, крича, умирают ветра, Вот Она подходит, чтоб взять меня вниз. Чтобы влить в меня жажду рассечь себя Я раскрыл себе грудь алмазным серпом, И подставил, бесстыдно смеясь и крича, Обнаженного сердца стучащийся ком Леденящим, невидимым черным лучам Ведь в этом мире мне нечего больше терять Кроме мертвого чувства предельной вины Мне осталось одно - это петь и плясать В затопившем Вселенную пламени чёрной Луны.