Не всё ли равно, про кого говорить? Заслуживает того каждый из живших на земле. (Иван Бунин) Представь себе: он лампочка в уборной - Общественной, не знавшей белизны. Лишь мухи бьются тупо и упорно В стекло его загаженной спины. Над ним - неровным небом потолок. Под ним - исподов потаённый выгул. И беспокойный провод, как вьюнок, Ведёт к рубильнику с дилеммой ВКЛ и ВЫКЛ. Мир перевёрнут, переломан цоколь, И прошлое - невнятный полумрак, И нету силы думать о высоком, Но не светить ему нельзя никак. Внутри него - каких-то сотня ватт, За ним - сопротивленье ом так в двести. Но ведь никто, заметь, не виноват В так странно высвеченных времени и месте. И где бы дух твой безмятежный не носило, И кем бы ни был ты на том и этом свете, Сейчас ты - лампочка, что светит в четверть силы В забытом Богом привокзальном туалете. Она была улыбкой на обложке Красивого рекламного журнала. Её всегда встречали по одёжке, А большего она и не желала. Но был лишен красивости финал, И закатилось яркое светило - Её до дыр засмотренный журнал Осел в кабинке привокзального сортира. Теперь гляди, как нестерпимо туго Случайность натянула тетиву, Когда они увидели друг друга - Без всяких предисловий, наяву. И искры пронеслись по проводам, Детектор зафиксировал ошибку. А он подумал: «Что же я отдам, Чтоб осветить её погасшую улыбку?» И кем бы ни были мы в настоящей жизни, И что бы в будущей себе ни заказали, Но в этот миг мы перестанем быть чужими На переполненном разлуками вокзале. А ты? Ты коротаешь ночь в вагоне, Поёшь во сне неписаные песни, И что тебе до двух чужих агоний, Замешанных в рифмованные смеси? Но гулкий взрыв уснувших оглушил - Горит сарай на станции промозглой. И, видишь, там две слипшихся души Сигнальным пламенем летят к далёким звёздам... Какие б токи сквозь тебя ни проходили, И по каким бы ты ни мыкался дорогам, Будь ты хоть оттиском, хоть лампочкой в сортире, - Ты не забыт ни электричеством, ни Богом.