То не солнца луч да по церковному венцу, То на площади строят виселицу И честной народ сбегается сюда сонный Посмотреть, как будут вешать язычницу Матрену За то, что кожа у Матрены смугла, Что танцует у огня в чем мать родила, Что стройна, как тополь и сильна, как волчица, За то, что никого на белом свете Матрена не боится. Вывели Матрену - ах, хороша! Мужики стоят, глядят не дыша... Да если б не заслон вкруг Матрены да кабы, Сразу разорвали бы Матрену бабы. За то, что кожа у Матрены смугла, Что танцует у огня в чем мать родила, Что стройна, как тополь и сильна, как волчица, За то, что никого на белом свете Матрена не боится. За то, что в ложок да у синего ручья, К ней бегают из города чужие мужья. Отказалася Матрена крест целовать, Встала на баклашечку во всю свою стать, И велела попу молитв не читать, Приказала палачу ей рук да не вязать А как вышебли баклашечку, да из под ног, Дернулась разок, да еще разок, Дернулась - к небу птицей взвилась, Да тут то веревочка да оборволась! Бабы в толпе аж взвревели навзрыд, Да вешать по два раза господь не велит. Встала Матрена, глядит на попа, А по все четыре стороны бесится толпа, Вольному воля, Спасенному рай, Миловал бог, коли сможешь, ступай! И сказала Матрена мужикам, что стоят на пути "Кто не был со мной, мужики, тот с места не сходи" А кто был у ручья, хоть раз за всю жизнь, Возьми за руку жену да посторонись! Сразу расступился коридор широк, Пошла Матрена к солнышку да на восток, И никто не осмелился ей встать поперек, За что же это Бог Матрену уберег? Уж не за то ль, что кожа у Матрены смугла, Что танцует у огня в чем мать родила, Что стройна, как тополь и сильна, как волчица, За то, что никого на свете Матрена не боится. За то, что в ложок да у синего ручья, К ней бегают из города чужие мужья...