Одинокая птица над полем кружит, Догоревшее солнце уходит с небес. Если вздыблена шерсть и клыки что ножи, Не чести меня волком,стремящимся в лес. |2р Лопоухий щенок любит вкус молока, А не крови,бегущей из порванных жил. Если вздыблена шерсть,если страшен оскал, Ты спроси-ка сначала меня как я жил. Я сидел на цепи и в капкан попадал, Но к ярму привыкать не хотел и не мог. И ошейника нет,чтобы я не сломал И цепи,чтобы мой задержала рывок. Я в кромешной ночи,как в трясине,тонул, Забывая каков над землей небосвод. Там я собственной крови с избытком хлебнул, До чужой лишь потом докатился черед. Я бояться отвык голубого клинка И стрелы с тетивы за четыре шага. Я боюсь одного - умереть до прыжка, Не услышав,как хрустнет хребет у врага. Не бывает на свете тропы без конца, И следы,что б на веки ушли в темноту. И еще не бывает,чтоб я стервеца Не настиг на тропе и не взял на лету Вот бы где-нибудь в доме горел огонек, Вот бы кто-нибудь ждал меня там у дверей. Я бы спрятал клыки и улегся у ног, Я б тихонько притронулся к детской щеке. Я бы верно хранил и стерег и берег, Просто так,за любовь,улыбнувшихся мне. Но не ждут,и,по-прежнему,путь одинок, И охота завыть,вскинув морду к луне.