Е Сегодня внутренне и внешне хорошо, С Сегодня все пьяны, и даже без вина, Сегодня Колька собирается в секс-шоп, Е Сегодня радость на лице у другана. Глядит на стрелки часовые: ну же, ну ж! Наводит стрелки ны вельветовых штанах, И даже в этом - гражданин, а также муж, И все такие же у Кольки в друганах. И мы идем, гуляем молча, не спеша, Напряжены, но виду мы не подаем, А птичкой в клетке где-то там стучит душа: А ну не сдюжим и державу подведем! С А вот и шоп, точнее трудно рассчитать. С Заходим цепью, как в горах, когда пуржит, Е Рука в кармане обхватила рукоять... Е Чего чего? Ну, в общем, то, что там лежит. А он стоит, примерно будет нам по грудь, Отполированный, ну что ты, как живой, А Колька шепчет еле слышно: не забудь, А сам с лица сменился, парень сам не свой! С Я гадом буду, не забуду, слышь, Колян! С Мы подтянулись и вошли, как на парад, Е И Колька шел, как представитель всех смолян, Е А там, заразы, хоть и лежа, а стоят! Е И вот такие, и такие, и еще! Вот длинноствольный, будто палку проглотил, А вот и лысый, ну ни дать ни взять - Хрущев, А вот чернявый, будто кто его коптил! С А вот устройство для желания извне, С А вот и гайка, чтоб законтрить изнутри, Е И только слышен Колькин шепот: братцы, не! Е Ну так же в жизни не бывает, посмотри! Мы посмотрели, обалдели: вот те хрен! Стоим и думаем: чего-то здесь не то. Сидит девчоночка с грудями до колен, Ну, правда, девка не живая, на фото. Е А рядом негра, будто девушка с веслом, С Но там весло, а здесь как есть, на трех ногах, Е А рядом тетку так, ребята, разнесло, Е Что можно целый взвод упрятать в сапогах. Колян присел, видать, ногами ослабел, И вдруг кричит, и мы к нему ныряем вниз, А там написано: красотка Аннабелл. Ну мы как глянули, ваще оторвались! Вот так вот смотришь: да, чувиха, все при ней, Шестой размер, помада, кудри, алчный рот, А так вот глянул: ой, ребята, ей-же-ей, Крупнокалиберный немецкий пулемет! С Колян кричит: едрена вошь, фотомонтаж, С Ща дергану разок, и будет все путем! Е Тут продавцы на нас пошли на абордаж, Е А мы спина к спине у мачты, все вдвоем. Они не знали, что товарищ наш - боксер, Они раскрылись, будто трюмы корабля... Он бил за Родину, за братьев и сестер, Е Бил за березки и родные тополя, Е Бил от души, в которой сохнет маета, С Бил за великую из всех великих стран! Е Он на ночь высосал бутылку без винта, Е Скрипел зубами и кричал "Но пасаран!"