Под столетними сугробами библейских анекдотов Похотливых православных и прожорливых католиков Покинутых окопов и горящих муравейников. Вечная весна в одиночной камере. Под затопленными толпами, домами, площадями Многолюдными пустынями, зловонными церквями Раскал"нными хуями и голодными влагалищами. Сквозь зеркальные убежища, словарные запасы, Богохульные мыслишки и непропитые денежки Обильно унавоженные кладбища и огороды. Воробьиная, кромешная, пронзительная, Хищная, отчаянная стая голосит во мне. Воробьиная, кромешная, пронзительная, Хищная, отчаянная стая голосит во мне. Сотни лет сугробов, лазаретов, питекантропов, Стихов, медикаментов, хлеба, зрелищ обязательных, Лечебных подземельных процедур для всех кривых-горбатых Воробьиная, истошная, оскаленная, Хриплая, неистовая стая голосит во мне. Воробьиная, истошная, оскаленная, Хриплая, неистовая стая голосит во мне.