Замешаны в страшной ночи из первых И цветок, и уголек перегоревшей лампочки в гирлянде. Так много отмазок не стремиться быть первым - «Все равно не стать умнее Делона и дружелюбнее Ганди». Как в Дендевской игре - ранит даже прикосновение к врагам. Ты на веревке повторений, прищепкой зажатый. В перламутре замерзшей реки твое лицо тебя напугает: Разочарование настигло внезапно, как декабрьские закаты. Двадцать восьмой год смотреть в окно, Пытаясь переключить канал. Ты - детская душа в неизбежно стареющей упаковке. Ощущаешь себя анекдотом, который кто-то неправильно рассказал: Никому не смешно, даже грустно. Немного неловко. Выйди на балкон, посмотри, как дворы проглатывают лето, Пыль, холодную траву. Будь частью всеобщего падения. Ты - мозаика из того, что было увидено, прочитано, спето. Тебя стряхнет как слезу со своих ресниц Вселенная. Карманы, полные перемен. Романы, дочитанные до середины. Лифт, скулящий за перепонками стен. В сонных сумерках уходящие спины. Я неживой костер, который горит губами сквозь снегопад. Мышеловка захлопнулась, сломан ключ в двери гаража. В нем закрыты воспоминания: вкус первого пива и взрыва петард, А ты остался снаружи ждать и дрожать. Пачка «Тригана» и «Жигулевское» за тринадцать рублей, Кузов грузовика утопающий в снегу за ДК - Это было целую жизнь назад, Но иногда голоса тополей Пытаются что-то сказать, И поет растаявшая река. Карманы, полные перемен. Романы, дочитанные до середины. Лифт, скулящий за перепонками стен. В сонных сумерках уходящие спины. Усталый мир больше не зовет тебя к себе. Когда в глотку лился вечер, Казалось будто стало легче. А любовь стонала тихо, Пока смерть ждала свой выход. Усталый мир больше не зовет тебя к себе. Видно, время взрослеть.