Авиалайнер закрывает ребра, На стюардессах улыбка и форма, И мы оторваны от земли, Все по отдельности и вместе пока мы летим. Под облаками за городом город, Венами автострад переплетает узоры. И нам то ли минут сорок, а то ли час, Свет на борту погас. Женщина в восьмом ряду в чем-то свою судьбу обвиняет, Иначе я не пойму почему эта женщина плачет. Женщина в восьмом ряду в чем-то свою судьбу обвиняет, Иначе я не пойму почему, почему, почему.... Ее история мне неизвестна, Лишь 8-й, ее посадочное место, Где кресло не откидывается, И слезы аварийный выход находят в глазах. А там на первом ряду и пьют и шутят, И выбирают между чаем с лимоном и без. А мне так страшно за нее до жути, Что слезы ее - это дождь что польется с небес. Женщина в восьмом ряду в чем-то свою судьбу обвиняет, Иначе я не пойму почему эта женщина плачет. Женщина в восьмом ряду в чем-то свою судьбу обвиняет, Иначе я не пойму почему, почему, почему.... И это не похоже на истерику, Кто-то сжимает крепко ее руку. А слезы по ее щекам бегут, А слезы по щекам, это разлука. И я не знаю что за бой сейчас Изнутри в клочья разрывает душу. Возможно боль в груди есть у каждого из нас, Но ее боль слезами вырвалась наружу. Женщина в восьмом ряду в чем-то свою судьбу обвиняет, Иначе я не пойму почему эта женщина плачет. Женщина в восьмом ряду в чем-то свою судьбу обвиняет, Иначе я не пойму почему, почему, почему....