Вдруг остановился ход часов, всё без лишних слов. Ветер дует мимо парусов, всё без лишних слов. Закрывайте двери на засов, всё без лишних слов. Двери на засов. Космос будет мрачен и жесток, светится Восток. И всему под ним наступит срок, светится Восток. Ко всему под ним он будет строг сквозь дверной глазок. Светится Восток сквозь дверной глазок. Светится Восток. В неизвестной квартире однажды под вечер раздастся и смолкнет звонок. Человек поднимается с кресла, вращает ключами и смотрит в глазок И в глазке, расплываясь, и щурясь от солнца, сверкая, как в море волна, Одинокая чья-то фигура на лестничной клетке еле видна. Она мечется между дверями, не ведая страха, не зная ходов, И срывает цветы и овации с этих невидимых первых рядов. И танцуя с собой, ускоряясь, местами слегка наступая на тень, Одинокая чья-то фигура навек исчезает в ночной темноте. Мы отправимся спать. В свете полной Луны, Наши ночи всегда бесконечны, наши дни всегда сочтены. И за место под Солнцем не хочется биться тому, кто ступает на лёд, И поэтому мы отправляемся в самый волшебный полёт. И в полёте нам будут предложены пресса, салфетки, напитки, еда И возможность удрать от Земли и свободно вздохнуть хоть чуть-чуть, иногда. И набрав высоту через иллюминаторы Солнце бьёт по головам И пилот по трансляции скажет: «Спасибо всем вам! Что из тысяч других, но вы выбрали наш вот такой внеземной самолёт». И вдруг станет светла голова, и отпустит совсем, и навеки пройдёт. И в полёте таком, чтоб не тронуться мозгом, ну или не сдохнуть с тоски. Наш смешной самолёт на огромном ходу пролетит сквозь дверные глазки. И в забытой квартире он станет снижаться на старенький письменный стол, Не задев при посадке своими крылами смешной электрический столб. И фигура за этим столом оторвётся от мысли над новой строкой И поднимет глаза и всему самолёту помашет рукой. И поднимет глаза и всему самолёту помашет рукой. И поднимет глаза и помашет рукой...