В Государстве моём, в Тридесятом моём Проживаю я жизнью контуженный. Я готов воровать, я бы вышел с дубьём, Но боюсь. И поэтому труженик. Нас таких до хрена. И выходит, что мы - Для соседей ядрёная сила. Если завтра война - подождём до зимы И возьмём супостата на вилы. Исторически мы - несчастливый народ. Что не царь - то масон из Германии. То курить заставляет, то земли пропьёт, То грозит нам свобод обрезанием. То, что нас до сих пор душит пьяный угар В лопухах европейских обочин, Мы ещё обвиняем монголо-татар. Но уже сомневаемся очень. Эх, крапива-бузина, Сельдерей-петрушка! У китайцев - Царь-Стена, А у нас - Царь-Пушка! Мы богаты на корни. Но наши вершки Почему-то всегда загибаются. И собрать урожаю большие мешки Нипочём у нас не получается. Если кто-то из нас оторвался от масс И засел за высоким забором, Мы догоним его. Мы дадим ему в глаз. И покроет позором с "пробором"! Эх, крапива-лебеда, Черемша с укропом... Уходили в Господа, А пришли в холопы... Мы общинным умом воедино крепки. Опосля понимаем как надобно. Потому наши планы всегда далеки, Но в последствии всё-таки пагубны... Представление наше о вольном житье, Как статьи Уголовного Права. Потому-то сознанье томит бытие С национал-большевитской приправой. Эх, крапива-лебеда! Не мути мне душу... Получилось, как всегда, А хотелось - лучше! Эх, раз! Да ещё раз! Да ещё много-много раз! Эх, раз! Ещё раз! Да ещё много-много раз!