Былинных гусляров забыто ремесло, Меня к нему всю жизнь как по реке несло. Гитарный баритон тревожит душу вновь, И сам себе шепчу: "Ему не прекословь". Струна звенит как нерв натянутый, тугой, У тех, кто завсегда среди своих изгой, Кто, презирая ложь, о правде лишь твердит Тот ближе остальных к сырой земной тверди. Вижу, юны и добры, но по-военному в ряд, Княжьей дружиной дубы, плечи расправив, стоят. Оберегая уют, косы игриво плетя, Тихо берёзки поют, будто качают дитя. Там, где с утра ещё казалось, что ничья, К полудню слышится победный звон меча Людей, себя считавших внуками богов, Предпочитавших смерть вместо цепей, оков. Им без сражений редко доводилось жить, И ярость ворогов их заставляла шить Не сарафан невест, а полотно кольчуг, И хрипы воронья сменяли свист пичуг. Пламень пожара зачах, Горя умолк камертон, Высохли слёзы в очах, И стал безмолвием стон. Дух богатырский иссяк, Вытек из славной крови, Предков наследие всяк В грязь растоптать норовит. Мы гордо головы, видно, держать устав, В своём монастыре похерили устав, Не сняв сапог, садимся во хмелю за стол, И это зрит любой, кто в гости к нам зашёл. Пусть я в оценках груб, но только не привык, Что меньше с каждым днём мы чтим родной язык И что разбойники на лошадях верхом, А витязи слезу стирают рукавом. Некогда статен, велик Сохнет подпиленный ствол. Где справедливости лик, Где же её торжество? Может под тяжестью бед Стал наш народ терпелив, Но с живота к голове Тоже бывает отлив. (переход в ) Я верю, русичи воспрянут ото сна, И после зимней спячки к нам придёт весна, По венам сила хлынет половодьем рек, Тогда поймём, что Род наш главный оберег. С рожденья память нам не просто так дана, Мы вспомним, без решёток строили дома, Как устремляли взоры в звёздный небосвод, И был пытливый разум кладезем свобод. Коли стоим на своём, То, значит, будет как встарь, Мы ещё в голос споём, Про закалённую сталь. Хлеба горячий ломоть, Залпом кувшин молока, Крепких не перемолоть, Держимся вместе пока.