Далеко за закатом мы. Я тяну этот сладкий дым. Далеко за закатом мы. Таешь будто лед в моих объятьях ты. Где-то далеко за закатом мы. Я тяну этот сладкий дым. Далеко за закатом мы. Таешь будто лед в моих объятьях ты. Я все о том же, что беспокоит ночью, Что беспокоит ночью, чаще заливаю скотчем. Пофиг впрочем, ну зачем, помогаешь, делая мне легче. Вот это да, у вас семейная идиллия. Че там пацан ныряет твой, я помню, говорила мне, Подсела плотно, три месяца пролив Босфор. Я на кайфах, и мысли часто не о том. Примерно пять утра, снова убитый в хлам. Рядом со мною дрянь, но я ее имя не знал. Мне не интересны рассказы о твоем бывшем парне. Так что собирай свое шмотье мигом, И вон из спальни! Душа чернее ночи, под белый дым заточен. Под белый дым взорву и накидаю пару строчек. Нет, не зеленая, без всяких примочек. Да я не пьян, просто корявый почерк. Далеко за закатом мы. Я тяну этот сладкий дым. Далеко за закатом мы. Таешь будто лед в моих объятьях ты. Где-то, далеко за закатом мы. Я тяну этот сладкий дым. Далеко за закатом мы. Таешь будто лед в моих объятьях ты. Устал уже писать, о районе, о ней, о районе, о ней, О пацанах, в которых вижу людей Устал немного от этих движей, Но только сейчас чувствую, Что в этой движухе был лишним. Может, стал слишком черствый в таких вопросах. Может, стал взрослым, может просто глотнул свежий воздух. Мне бы сейчас поближе к облакам, Но не могу подняться ввысь, заело в моем ДНК. Как бы ни так, тут все до жути по-другому, Но есть такие, которые таранят, что в натуре смог бы. За них свернул бы горы, за них стрелял в упор бы. Демоны на местах, знают, игра того не стоит. Каждый день прошу прошения, за мудака. Должен понимать и сам, давно не зеленый пацан. Дорога Томск, мам, я сам не знаю, Как бы баламуту сделать так, чтоб тебя не расстраивал.