Ком из изломов, болезней, столетних обид сном растаял Как же смешно, как же стыдно я все вдруг сложил, все расставил, Чтоб в искаженьях навязчивых увидел себя настоящего, Как больно калечили школы небесной любви. Глянул учитель во тьму наших мыслей пустых и в объятьях Руки раскинул, вздохнул да так и застыл на распятьях. Плакали тучки свинцовые, плавились центры торговые, В них дети кричали, ну дайте хоть каплю тепла! Черемуха белая, переболит в груди, Чего ж мы наделали? Сколько же лиц в крови! Вздохи под окнами, может быть им нету цены, Ну до чего же жестокие выучит здесь каждый свои уроки любви. Вывернет, выставит в нас наизнанку война все людское, Снова собою закроем страну, что для нас тюрьмы строит. Храбро с игрушечной сабелькой, живой и багряный как капелька, Безногий мальчишка бросался в атаку на танк. Черемуха белая, переболит в груди, Чего ж мы наделали? Сколько же лиц в крови! Вздохи под окнами, может быть им нету цены, Ну до чего же жестокие выучит здесь каждый свои уроки любви. Волга, неси меня мертвого по городам, может где-то Там, где закончатся все километры, года, наше лето! Из грязного льда вместо "вечности", пускай обморожу конечности, На пустоши русской я выложу слово "любовь"! Черемуха белая, переболит в груди, Чего ж мы наделали? Сколько же лиц в крови! Вздохи под окнами, может быть им нету цены, Ну до чего же жестокие, Господи, все эти твои уроки любви