На солнечном пляже в июне В своих голубых пижама Девчонка, звезда и шалунья, - Она меня сводит с ума. Под синий berceuse океана На желто-лимонном песке, Настойчиво, нежно и рьяно Я ей напеваю в тоске: "Мадам, уже песни пропеты! Мне нечего больше сказать! В такое волшебное лето Не надо так долго терзать! Я жду Вас, как сна голубого! Я гибну в любовном огне! Когда же Вы скажете слово, Когда Вы придете ко мне?" И взглядом играя лукаво, Роняет она на ходу: "Вас слишком испортила слава. А впрочем... Вы ждите... Приду.." Потом опустели террасы И с пляжа кабинки свезли. И даже рыбачьи баркасы В далекое море ушли. А птицы так грустно и нежно Прощались со мной на заре,- И вот уж совсем безнадежно Я ей говорил в октябре: "Мадам, уже падают листья! И осень в смертельном бреду. Уже виноградные кисти Желтеют в забытом саду. Я жду Вас, как сна голубого, Я гибну в осеннем огне, Когда же Вы скажете слово, Когда Вы придете ко мне?" И взгляд опуская устало, Шепнула она, как в бреду: "Я Вас слишком долго желала, Я к Вам никогда не приду!"