Я вышел родом из еврейского квартала, Я был зачат за три рубля на чердаке. Тогда на всех резины не хватало, И я родился в злобе и тоске. Когда подрос, играл в лапту и прятки, Кидал ножи в обшарпанную дверь. A y отца давно сверкали пятки, И я не знаю, жив ли он теперь. Моя семья блюла свободу нравов, И я привык к тому в конце концов: Моя маман беспечно и по праву Меняла часто мне моих отцов. Из них последний был мне всех роднее, Хотя меня он вовсе не любил, И отличался тем, что не краснея, На крышу баб по лестнице водил. Co мной росли еврейские детишки, Все, как и я, одетые в тряпье - Мои по папам сестры и братишки - В душе потенциальное ворье. Пришла война, отцы их дали драпа, Не дожидаясь сумрачных годин. И мой любимый, незабвенный папа Окрестных баб обслуживал один. Он изводил на них рубли и трешки, Что приносила в дом моя маман. И мы co страху прятались в ладошки, Когда он утром лазил ей в карман. Мы через день питались черствым хлебом, A папа блуд чесал на чердаке! Он отдыхал душой под синим небом, Зажав трояк в мозолистой руке. Прошли года, я вырос, даже очень, И стал тайком захаживать в кабак. И сладострастный мой беспутный отчим Ловил частенько глазом мой кулак. Я позабыл свое больное детство И стал тайком глядеть на женский пол. Досталось мне чудесное наследство - В пятнадцать лет я бабу в дом привел. A денег мне, конечно, не хватало, Я вам скажу об этом не тая. И стали мы c дружками из квартала Набеги делать в дальние края. Но воровать мы толком не умели И день за днем сидели на мели. И как-то раз менты на хвост насели И всю контору скопом замели. Там били больно кованою пряжкой, Но я молчал как рыба, верь - не верь! И наконец co звездами на ляжках Я был ментами вышвырнут за дверь. Тогда я просто чудом отвертелся, A остальным повесили срока. Я c ними столько страху натерпелся, Что за неделю выучил УК. Теперь я знаю, что и сколько весит, И я не лезу больше на рожон. Я поменяю тысячу профессий, Как папа мой менял когда-то жен. Родитель мой блатной и незабвенный, Меня ты сделал, сделал просто так. Во мне гудят твои дурные гены, И я c тоской взираю на чердак!