Учились мы с Мариночкой, когда при слове "рок" Со страху залезали под кровати Ей школа образцовая открыла сто дорог И выгнала её за вырез в платье Кричал директор что-то о бедламе, И, тыча зло в Мариночкину грудь, Публично оскорблял её "битлами", А под конец вдогонку крикнул: "Блудь!" Тогда словцо "эротика" считалось матерком, А первый бард считался отщепенцем Катилась жизнь весёлая на лозунгах верхом И бряцала по бубнам, да бубенцам Храня тебя, Марина, от разврата, И миллион таких ещё Марин, Упорно не хотел кинотеатр Показывать раздетую Марлин Ты нам тогда, Мариночка, мерещилась во сне - Совсем как из нерусского журнала, Где не регламентированы юбки по длине - Как ты была права, что бунтовала! Коль целый хор лысеющих мужчин Кричал: "Длинней подол и круче ворот!..." И миллион таких ещё Марин Ему назло с ума сводили город Бежали мы, Мариночка, на выставки картин, В аллеи, где художник чист и беден, Где не сумеет высокопоставленный кретин Угробить скрипку глупым ором меди Там на маэстро клифт с потёртой фалдой, Но сколько ты ему ни заплати, Не нарисует женщину с кувалдой На стыках паровозного пути Ты выросла, всё вынесла И мой гитарный бой Сыграл поминки дикостям запретов Мариночка, как нужен был твой, с вырезом, покрой Для первых бунтовщических куплетов Прости меня теперь великодушно - Я ни один тебе не подарил, Хотя б за то, что самой непослушной Была среди бунтующих Марин, Была среди бунтующих Марин, Была среди бунтующих Марин... Мариночка!