Когда я иду по нейтральной земле, когда вроде всё ясно, но в каждом окне Сотни призрачных глаз, наблюдая в прицел, строят планы на завтра, и я б не хотел Стать мишенью потустороннего тира или сладкой добычей реального мира, Унося свои ноги из вечного плена к размытым границам весны... Проснись, поджигатель, предчувствие моря зовёт нас вперёд через минное поле К другим берегам, где профессионалы, заткнув свои рты, устремятся в анналы, И та красота, что запрятана где-то, покажет лицо, - и расплачется небо, По тонкому льду босиком до рассвета, пытаясь хоть что-то понять... Привев: Сжигая Золотой Храм, сжигая свой Золотой Храм, По порванным венам, по выбитым стёклам По непрерывным коротким гудкам Уходим на волю Уходим на волю Красивые сны, современные взгляды на жизнь, и на смерть, и на тех, кому рады В культурных притонах, пропахших соломой, из чучел друзей или бывших знакомых... А где-то вблизи, за стеклянным забором, - иная война, там другие законы, И ветер поёт в унисон те же ноты под нежную музыку сфер. Но в комендатурах бетонных империй привыкли работать без рассуждений. Их воинству нету числа, - даже время не в силах расставить их всех по местам. Под ломанный ритм ошалевших тамтамов уходят свои вниз по руслам оврагов. Я помню ещё их счастливые лица, но разве я мог предсказать... Пр.: Сжигая Золотой храм, сжигая свой золотой Храм, По порванным венам, по выбитым стёклам, по одиноким холодным углам, Уходим на волю Уходим на волю Когда я иду по нейтральной земле, когда вроде всё ясно, но в каждом окне Сотни призрачных глаз, наблюдая в прицел, строят планы на завтра, и я б не хотел Стать мишенью потустороннего тира или сладкой добычей реального мира, Унося свои ноги из вечного плена к размытым границам весны... Пр.: Сжигая Золотой храм, сжигая свой золотой Храм, По порванным венам, по выбитым стёклам, по непрерывным коротким гудкам, Уходим на волю