Ритмы жестокой голодной улицы, Красная морда упрямого пьяницы, Жизнь общежитий бетонного бункера - Здесь ничего никогда не меняется. Песни любви - как и песни протеста. Там, где был дом - только мокрое место. Лысый асфальт утрамбованной площади. Нас поглощают ямы и трещины. Междоусобицы, деньги, наркотики, Патриотизм клинической свастики, Глупая старость и всё, что с ней связано. Здесь, несмотря ни на что, - Продолжается плен, продолжается плен. Плен, продолжается плен, продолжается плен, Продолжается плен. Ветераны войны с тылом, Пионеры дремучих истин, Архитекторы нагромождений, Одиночества и поражений. Те, кого задостало время, А потом заклевала стая, Чтоб наутро опять всё снова «Делать зомби», ни хрена не втыкая... Зачем самолёту крылья? Зачем самолёту крылья? Зачем самолёту крылья? Ты не чувствуешь холод постели, Засыпая в уютной казарме. Все предатели живы и в деле, Гордо реют чужие штандарты. Миллионы и миллиарды Непомытых и бестолковых. Злые карлики и гиганты Разбивают сердца влюблённых. Из глубоких убожеств наружу Выползает примитивная гадость. Мы могли бы быть ближе друг к другу, Но кто-то решил, что нас не осталось. Продолжается плен, продолжается плен. Плен, продолжается плен, Продолжается плен, продолжается плен. Ритмы жестокой голодной улицы, Красная морда упрямого пьяницы, -6 Жизнь общежитий бетонного бункера - Здесь ничего никогда не меняется. Здесь ничего никогда не меняется. Здесь ничего никогда не меняется. Здесь ничего никогда не меняется. Здесь ничего никогда не меняется. Плен!